О том, как Холмщина стала польской

«Основные директивы по решению украинского вопроса на Холмщине (фрагмент). 1935 г.
(Источник: Centralne Archiwum Wojscowe, 3 Dywizja Piechoty Legionow, I.313.3.2)

"Общий принцип, которого не нужно скрывать, является следующим: на землях бывшей Холмщины были исключительно поляки, и те - католики. Сейчас православие не истребляется, но оно не может быть рассадником русскости и не может её укреплять. Православные священнослужители должны безоговорочно подчиниться полонизационной акции. Они должны чувствовать постоянное наблюдение и контроль со стороны польского общества и власти. Даже с тенью русификационной акции со стороны православного духовенства, а также с вредными попами следует бороться всеми способами".

I. Главная мысль
а) Все православные Холмщины - это ассимилировавшиеся поляки, которые из-за притеснений захватчиков отошли от польскости. (...) Проводя полонизационную акцию относительно православных, которые говорят по-польски и считают себя за поляков, надлежит их трактовать как поляков и вести работу под углом религиозной ревиндикации. Следует осуществлять её осторожно и индивидуально с лицами и семьями, в отношении которых имеется уверенность, что они:
1) равнодушны к православной церкви;
2) понимают, что они сами или их предки перешли в православие под принуждением царизма;
3) подверглись полонизационным воздействиям до того, что изменение вероисповедания стало их внутренней потребностью;
4) единично живут среди большого сосредоточения поляков;
5) материально зависимы от факторов, которые создадут им желание или условие смены вероисповедания;

b) Полонизационную акцию в отношении православных, привязанных к православной религии, а также относительно поляков, которые выдают себя за русинов, следует проводить не под углом религиозной ревиндикации, а под углом полонизации самого православия, ведь подход к православному населению по признаку вероисповедания может сразу оттолкнуть людей, которые в этом вероисповедании выросли и к нему привязались.Подход по вероисповедному признаку может настроить против полонизации церкви довольно многочисленные массы православного духовенства, которое, стремясь защитить свой материальный интерес, перейдёт в украинский лагерь, когда увидит любую кампанию, непосредственно направленную на уменьшение его имущества.

c) При полонизации православной церкви следует добиться того, чтобы проповеди произносились на польском языке, чтобы обучение религии происходило по-польски, чтобы священнослужитель обращался в бытовой речи к окружению по-польски. Само же совершение богослужений должно происходить на староцерковном языке, так, как в римско-католическом обряде - на латыни. Следует пропагандировать установку, что поляки на территории Холмщины имеют специальную миссию полонизации и потому на этой платформе должны сплотить все свои силы, не давая поглотить себя политическому фанатизму, тратя свою энергию на внутренние политические трения. Перенос политической борьбы, а также политической неприязни в сферу полонизационной акции губит саму акцию. Следует подчеркивать, что хозяином на этой земле является тот, кто за эту землю сражался, за эту землю молился и за польскость этой земли страдал.

d) В отношении национально сознательных украинцев следует стоять на такой позиции: как Речь Посполитая, так и огромное количество её граждан благосклонно относятся к строительству Украинского государства, однако вне нынешних границ Польши. Влияние этой группы украинцев следует всеми возможными способами препятствовать, высмеивать их и не допускать проникновения центробежных воздействий, идущих из Восточной Малопольши и Волыни. (..)

II. Проверка выполнения
a) Религиозная акция
1) Общий принцип, которого не нужно скрывать, является следующим: на землях бывшей Холмщины были исключительно поляки, и те - католики. Сейчас православие не истребляется, но оно не может быть рассадником русскости и не может её укреплять. Православные священнослужители должны безоговорочно подчиниться полонизационной акции. Они должны чувствовать постоянное наблюдение и контроль со стороны польского общества и власти. Даже с тенью русификационной акции со стороны православного духовенства, а также с вредными попами следует бороться всеми способами.

2) В религиозной ревиндикационной акции должны принять участие лучшие кадры из числа духовенства всей Люблинской курии. (...)
Православные, которые изменяют обряд в связи с крещением, браком или захоронением, должны освобождаться от любых связанных с этим плат.
В сёлах, смешанных по национальному признаку, плата за религиозные услуги должна быть меньше той, которая взимается православными священнослужителями.
Давать разрешение на смешанные браки можно лишь при том условии, что дети будут крещены в Римско-католическом костёле. (...)
Усилить активность католической молодёжи на смешанной территории и допустить к ней православную молодёжь, переименовав на этих же территориях католическую молодёжь в христианскую молодёжь до времени ликвидации православия.

3)a) Административная власть не может допустить увеличения количества православных приходов.
b) Ликвидировать незарегистрированных попов.
c) Ликвидировать закрытые церкви.
d) Религиозные услуги и язык общения общения попов должны быть польскими.
e) Отменить административные оплаты при изменении православного обряда на римско-католический.
f) Отметить государственными наградами тех, кто пострадал в связи с преследованием во времена царизма.

4) Общественная кампания:
(...)
c) Бороться со смешанными браками, если они не заключаются в Римско-католической церкви.
B) Школа:
a) Исключить национально несознательных учителей.
b) Обучение религии должно происходить на польском языке, допустить к преподаванию этой же религии учителей-поляков, перешедших в православие из семейных соображений (женитьбы).
c) В школе всё время пребывания давать осознавать детям, что они являются поляками, что их прадеды всегда были поляками и это земля всегда принадлежала Польше.

C) Административная власть:
a) Реорганизовать гмины [=волости] так, чтобы по возможности поляки составляли в них подавляющее большинство.
b) Земли в процессе парцелляции [=дробление земли на мелкие участки, "парцеллы"] предоставлять только католикам. (...)
c) Поддерживать активную эмиграцию русских за границу, сдерживать эмиграцию поляков.
d) При комасации [=перекройке границ землевладений для ликвидации чересполосицы] осуществлять политику смешивания национальных элементов.
e) Выселить всех непольских граждан из поветов [с численным преобладанием] меньшинств в Россию или в чисто польские поветы.
f) Не позволить создание обществ исключительно православных.
g) При наборе в армию православных квалифицировать как поляков. »

Цит.по: Евгений Бондаренко. Региональная специфика национальной политики в "восточных кресах" правительства Второй Речи Посполитой в конце 1930-х гг.//Тревога о прошлом,ХХ век: Работы победителей IV открытого конкурса студенческих и аспирантских работ "Актуальная наука" ("Советский Союз, Польша и другие страны Центральной и Восточной Европы в мировой политике: ХХ век") памяти О.Н.Кена. СПб., 2012. С.27-54.

@темы: цитаты

---

На этот раз снег выпал и не растаял. На градуснике отметка упала до -6, шрам снова начал реагировать на холод. Стало быть, зима начинается.

@темы: личное, дневник наблюдений

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

"The Noble Heathen…"

«Лённрут тоже интерпретировал тексты родовых саг через призму христианства. Он проследил типологическое сходство между рядом действующих лиц родовых саг и сделал вывод о существовании особой категории персонажей — «благородный язычник», выделив её на основании следующих критериев: а) noble heathen — достойный и мудрый человек, который демонстрирует сдержанное, взвешенное поведение; б) он не выказывает приверженности к языческой религии; в) он «слишком безупречен», чтобы быть главным героем саги. Функцию такого персонажа Лённрут видит в том, что тот задаёт этическую модель, является моральным exempla majorum, причём с христианской точки зрения, что играло принципиальную роль, поскольку аудитория саг в XIII в. состояла уже из христиан. Вдобавок, введение в саги, повествующие о языческих временах, такого типа действующих лиц позволяло исландцам оправдать в собственных глазах своих предков, подверженных греху язычества».

См.: Loennroth L. The Noble Heathen: A Theme in the Sagas //Scandinavian Studies. Lawrence, Cansas, 1969. Vol.41. P.1-29.
Цит. по: Ерёменко А.Б. Этические представления в исландских сагах: обзор исследований//Диалог со временем. 2009. № 26. С. 329.: ecsocman.hse.ru/text/50481954/

@темы: книги, цитаты

---

О модели этики в исландских сагах

«...Все концепции, предложенные исследователями для системы этических воззрений скандинавских саг, сходятся в характеристике модели этики — их различия ограничены способами интерпретации.
Центральное понятие во всех случаях — умеренность (или сдержанность), второе — честь, требования которой часто могли конфликтовать с правилами сдержанного поведения. Основным пороком была агрессивность, причем её не следует отождествлять с насилием как таковым: последнее было неизбежно, и определенные его формы были санкционированы. Проблему представляли те формы, которые
санкционированы не были — как правило, они не соответствовали принципу либо умеренности, либо чести (либо и тому, и другому).»

(с) А. Б. Ерёменко "Этические представления в исландских сагах: обзор исследований"// Диалог со временем. 2009. № 26. С.344.
(всего - С. 325-345.) См.: ecsocman.hse.ru/data/2013/07/11/1251232244/17.p...

@темы: книги, цитаты

---

Весёлые картинки

Посмеяться: Министерство презентовало "Карту российской науки". Ни Web of Science, ни РИНЦ покамест не оправдывают даже половины своего бюджета, Книжная палата издыхает на корню, учёт монографических изданий и научной периодики приказали долго жить, зато вот какую красивую картинку можно сейчас посмотреть через айфончик. "Летать не умеют, - но орлы!" Интересно, сколько денег списали на разработчиков программы, которой хорошо развлекать маленьких детей, потому что ничего другого она сейчас не заслуживает. Судя по выставленным "в тестовом режиме" данным, составляли и заполняли её тоже роботы, причём не владеющие материалом. Человеки таких ошибок и в таком количестве не сделали бы. Они сделали бы другие ошибки. В конечном итоге человеки в конкретных конторах на местах этим наполнением и займутся, так как только они и владеют хоть какой-то информацией. Предчувствую, что займутся они ею бесплатно, потому что деньги, выделенные на это, уже один раз освоены, а второй раз их от чего-то отщипывать госбюджет не будет.
См.:mapofscience.ru/

@темы: цитаты, дневник наблюдений

---

Задумчиво

После того, как выяснилось, что Достику не так уж трудно, не повышая тона и не употребляя громких выражений, довести как отдельно взятую девицу, так и группу оных до слёз, не имея, впрочем, на то желания, очередную девицу от Достика явно попытались уберечь, притом попытались лица, в сообществе не без основания полагаемые теми ещё троллями. Не то чтобы это что-либо значило и что-то изменило.. Хотя что вообще это могло бы значить? Не важно. Обдумаем, когда будет настроение. Это не сознательная смена имиджа.
А хочется сейчас ничего. Разве что уснуть, хотя вряд ли удастся.
Сдаётся, что истина воистину существует, и заключается она в отсутствии нурофена в провинции Иудея. Да что вы говорите, господа? Нету такого нурофена.

@темы: личное, на думку пробило, дневник наблюдений

---

"Преступление и наказание"

Признаться, Достику тоже казалось, что для того, чтобы реально что-либо сделать руками, Родион Романович недостаточно практическая личность. Как оказалось, не только Достику так кажется.
Хотя пассаж об исконно женской детали туалета - изящен.

Даниэль Клугер
Дело о двойном убийстве
«В прежние времена, когда защитники такого малопочтенного жанра, как детектив, пытались доказать: ничего постыдного в любви к рассказам Артура Конан Дойла или романам Агаты Кристи нет, они часто приводили в качестве примера детектива, являющегося одновременно высокой литературой, творчество Фёдора Михайловича Достоевского. Разве «Преступление и наказание» не детектив? Тоже ведь повествование об убийстве. О преступнике. Даже сыщик есть – следователь Порфирий. И заканчивается, как будто, в соответствии с канонами: признанием и осуждением преступника.
Так что же? Детектив «Преступление и наказание» или нет? Только не с точки зрения литературного мастерства автора, а по законам жанра? Разумеется, нет. Как ни хотелось бы записать в ряды писателей-детективщиков великого Достоевского – нет. Роман его (по жанровым особенностям) следует отнести к разряду криминальной прозы. Поскольку нет в нём основной категории, о которой мы говорили в самом начале – нет в нём тайны. Той самой тайны, наличие которой делает детектив самым поэтичным из видов прозы. С самого начала известен убийца, известны его мотивы, известно орудие убийства. Роман показывает лишь путь раскаяния преступника.
Казалось бы, всё так.

Но есть нечто, рождающее сомнение. Не знаю, как вам, уважаемые читатели, а мне при чтении этого романа никак не удавалось отделаться от ощущения некоей тайны, присутствующей под текстом.
Объяснение этому ощущению я нашёл у Иннокентия Анненского в статье «Достоевский в художественной идеологии» (статья вошла в знаменитые «Книги отражений»). Вот что пишет этот блестящий поэт и тонкий знаток литературы о «Преступлении и наказании», а вернее, о причинах ощущения помянутой мною таинственности: «Останавливало ли ваше внимание когда-нибудь то обстоятельство, что в дикой, чадной тревоге Раскольникова всему больше места, чем самому убийству – его непосредственным, почти физическим следам? Даже самая картина с топором в романе как-то не страшна... и главное, не отвратительна. Страшно, ужасно даже, только не как должно быть у новичка-убийцы...»

А ведь правда! Криминальный роман, подробно рассматривающий ситуацию именно глазами преступника (в чем его отличие от детектива), ставящий в центр повествования-анализа психологию преступника и психологию преступления – и вдруг само убийство выглядит как-то... Как? Ниже в той же статье Анненский бросает многозначительное замечание: «Физического (т.е. реального – Д.К.) убийства не было».
Вот тебе и раз! Как же это может быть – ведь в романе описываются душевные муки убийцы, его прозрение, его раскаяние. А Иннокентий Анненский – действительно, великий поэт и великий знаток – утверждает: не было убийства! То есть... Раскольников не убивал! Не рубил топором ни старуху-процентщицу, ни ее несчастную сестру Лизавету.
Почему же он чувствует себя убийцей?

Потому что он – болен. На протяжении всего романа, с самого начала и почти до самого конца несчастный молодой человек находится в состоянии горячечного бреда, лихорадки – временами попросту теряет сознание. Именно в этом, нервически-бредовом состоянии, когда сам больной перестает отличать сон от реальности, слышит он и разговор о праве на убийство старухи-процентщицы, и о самом убийстве. Иными словами, больной человек, мучившийся вопросами, модными в тогдашней молодежной среде, отождествил себя с неведомым убийцей (или убийцами) и дальше повёл себя уже так, как если бы он действительно совершил убийство. Вот только само убийство в его памяти выглядело неправдоподобно.

Анненский показывает, что всё это писатель сделал абсолютно сознательно. Это подтверждается удивительной чертой, касающейся структуры книги: ни один роман Достоевского не содержит столь малого количества собственно авторского текста. Иными словами, в этом романе великий писатель почти нигде не говорит о собственном отношении к описываемым событиям.
И вот тут-то мне и пришло в голову: если в романе есть загадка, если преступление, н а с а м о м деле совершенное кем-то, нераскрыто – значит, можно бы попытаться оценить «Преступление и наказание» в соответствии с каноном детективного жанра. Иными словами, прочесть роман Достоевского как если бы он был детективом. И попробовать ответить на вопрос, который всегда ставится авторами детективных романов: кто преступник?

Если Раскольников всего лишь неврастенический тип, человек с неустойчивой психикой, в полубезумном состоянии взваливший на себя чужую вину и пошедший в результате на каторгу (мы, кстати говоря, знаем реальные случаи самооговора), то кто же в действительности (романной действительности) убил старуху-процентщицу и её сестру Лизавету? И вообще – есть ли среди действующих лиц романа преступник?

Поскольку мы договорились прочесть «Преступление и наказание» как детектив, постольку должен быть.
Но прежде я хочу ещё раз повторить: речь идёт не о том, что автор сознательно шифрует разгадку событий своего произведения. И Достоевский писал именно историю Родиона Раскольникова, человека, чья жизненная философия оправдывает убийство во имя высшей цели (в ХХ веке такими суждениями, увы, никого не удивишь!). И показал, как смертельно заболевает совесть такого философа в момент, когда из теоретика он превращается в практика – совершает зверское убийство. Я же просто предложил прочесть роман как детективное произведение. И попробовать разгадать подлинную историю описанного преступления. На самом-то деле великого русского писателя, разумеется, интересовала не полицейская составляющая романа (улики, доказательства), он ставил перед собою совершенно иные задачи.
Из чего следует, что писатель сам мог ошибаться в ходе расследования. Ибо мир, воссозданный им на страницах романа, столь материален (не говорю – реален, тут материальность иного порядка), что сам создатель его может ошибаться.

Таким образом, мы рассматриваем роман как извлечённое из архива полицейское «Дело по обвинению мещанина Раскольникова в умышленном убийстве ростовщицы». Мы читаем показания свидетелей, заключение следователя и приговор суда.
Это первое. Второе же, о чем, как мне кажется, тоже следует помнить, заключается в следующем. Романы Достоевского внутренне столь тесно связаны друг с другом, так часто в этих книгах выступают одни и те же люди, волею автора меняющие имена-маски, что для расследования нам просто необходимо по временам заглядывать и в другие «Дела», хранящиеся все в том же полицейском архиве на полке «Показания Ф.М.Достоевского». Например, в «Дело об убийстве дворянина Карамазова».

Мало того – с учётом внутреннего единства литературного процесса вообще, не исключено, что ответ на некоторые вопросы, возникающие в ходе расследования, придётся искать и в книгах других русских писателей, младших или старших современников главного свидетеля. Таков третий момент, на который я хотел бы обратить внимание читателей, прежде, чем мы продолжим поиски ответа на вопрос: кто убил старуху в романе «Преступление и наказание»?

Подведём некоторые итоги предыдущего этапа. Блестящий «эксперт» Иннокентий Анненский утверждает: «Физического убийства не было». Причём имеется в виду не то, что убийства не было вообще, но что главный подозреваемый Родион Раскольников никого не убивал. И доказывает это, обращая наше внимание на следующие моменты. Во-первых, картина убийства, какой она предстает перед нами из «показаний» Раскольникова, иными словами, то, как этот герой описывает преступление, которое он, якобы, совершал, неправдоподобна. Нереальна. Недостоверна.

Во-вторых, состояние Раскольникова на протяжении всего романа (как физическое, так и душевное) таково, что, кажется, если бы в тот момент стало известно не об убийстве, а, например, о грандиозном землетрясении в центре Санкт-Петербурга, повлекшем за собою бесчисленные жертвы, он мог бы и это стихийное бедствие объявить делом своих рук. Было бы вполне объяснимо, если бы в такое взвинченное, горячечное состояние человек пришёл после совершения преступления. Тогда ясно: больная совесть. Муки раскаяния. Но в том-то всё и дело, что больным, душевнобольным человеком Раскольников предстаёт раньше! С первых же страниц романа.

И ещё одно. Раскольников, руководствуясь новейшими (для того времени) философскими веяниями, любит оправдывать преступление. Теоретически. В статьях, в разговорах. Рискну высказать предположение, что теоретизирующий на криминальные темы человек не способен на совершение реального преступления? Ибо: обратите внимание – обладая развитым воображением (это необходимо, иначе – какие статьи, какие разговоры?), такой человек рисует в своем сознании эстетическую картину убийства, весьма далекую от реальности. Но даже такая картина, не содержащая житейски страшных деталей, способна поразить его настоящим ужасом.

Возвращаясь к Иннокентию Анненскому, хочу обратить ваше внимание ещё на одну деталь, упоминаемую в его статье. Он говорит о «Записках из Мертвого дома». Посмотрим, о чём именно идёт речь в упомянутых им главах. В одной из них Достоевский вспоминает своего сотоварища по заключению, некого дворянина Горянчикова (вообще пребывание в каторжном остроге не только наложило отпечаток на всю дальнейшую жизнь Достоевского, но и дало материал для большей части его произведений). И вот на что обращает внимание Анненский: «Речь идет о дворянине-отцеубийце, который, хотя и не сознался, был осуждён». Тут, безусловно, параллель с «Братьями Карамазовыми». Но вот далее: «На каторге были убеждены, что он точно убийца и есть. Арестанты даже подслушали как-то во сне его самообличающий бред (!)». Далее, в 7-й главе Достоевский, дополняя «записки Горянчикова» (ведь именно ему приписывается авторство книги) указывает: «После десяти лет каторги отцеубийцу отпустили с миром, так как нашлись другие убийцы – подлинные».

Не ключ ли это к роману, не подтверждение ли того факта, что мы имеем дело не с преступлением Раскольникова, а с его самооговором?
И ещё одна деталь – уже не из литературы, но из реальной жизни. Из биографии Фёдора Михайловича Достоевского. В своё время на все лады объяснялась загадочная история, поведанная самим писателем – о якобы совершённом им чудовищном преступлении – изнасиловании малолетней. По воспоминаниям многих современников писателя, он неоднократно повторял этот рассказ-признание, всякий раз – с множеством деталей, придававших достоверность. Спустя годы после смерти Достоевского время от времени возникали споры: правда ли это, действительно ли писатель совершил ужасное преступление?

Со временем удалось вполне убедительно доказать, что – нет, конечно же, нет. Свидетели, ужаснувшиеся чудовищному признанию, на самом деле оказались свидетелями литературного акта: Достоевский от первого лица повествовал историю, которую придумал для ненаписанного им «Жития великого грешника». Сбивчивость же, странное косноязычие, лихорадочное возбуждение писателя, отмечавшееся слушателями и очевидцами, связаны были с психической стороной натуры (к слову сказать, в невротических состояниях, присущих Раскольникову, Ивану Карамазову, некоторым другим персонажам, Достоевский передал ощущения вполне автобиографические – человека, больного эпилепсией).

Итак, кажется, всего изложенного достаточно для того, чтобы убедиться: в детективе, как бы скрывающемся внутри романа Достоевского, со всей определённостью говорится: Родион Раскольников не убийца. Страдающий, в какой-то мере обозленный существующей социальной несправедливостью, исступленно верящий в величие собственного гения, болезненный, валящийся в горячке, отягощённый нервными припадками молодой человек. С богатым воображением, мучительно рассуждающий на тему о пределах дозволенного в обществе. А тут жизнь ещё и сама подкидывает провоцирующие больную фантазию детали: письмо матери, разговор в кафе студента и молодого военного на предмет все тот же – оправдано ли убийство бесполезной старухи... Вот материал, из которого родился самооговор.

Плюс, разумеется, гениальный провокатор в обличии простоватого следователя Порфирия. Это ведь он, цепко ухватившись за молодого человека, исподволь убеждает его: ты убил, ты! То мещанина какого-то подсовывает, якобы свидетеля – чтобы тот сказал Раскольникову: «Убивец!..» Как раз после бреда, пережитого больным – бреда, в котором Раскольников вообразил себя убийцей, и свидетелем и внимательным слушателем которого был Разумихин – друг следователя, не особо воздержанный на язык молодой человек...
На самом-то деле свидетелей у полиции нет. И мещанин тот вскорости приходит к Раскольникову и просит у него прощения за провокацию.

Для чего всё это следователю? Кто знает... Может быть, Порфирий и правда верит в виновность Раскольникова. Может быть, просто другого кандидата на роль убийцы нет, а начальство требует найти. И находит – очень подходящий кандидат, главное – модный: ведь общественное мнение России в тот момент перебудоражено слухами об антиобщественных настроениях в молодежной среде, об идейных убийцах, поджигателях и прочее. И Раскольников для него – прямая находка. Вспомните, следователь ведь мельком признается в том, что статью Раскольникова (насчет права убивать) читал внимательно. И автора хорошо запомнил. Очень хорошо. А что значит хорошо запомнить, с точки зрения полицейского следователя? Да очень просто. Взять на заметку. Занести в картотеку (или что там было?).
И использовать. Вспомнить в подходящий момент. Например, при необходимости срочно разыскать кандидата на преступники в тупиковом деле. Бесхитростный рассказ Разумихина о «бреде убийства», плюс давно написанная вызывающая статья – вот и готовое дело.

Правда, оно рушится. И тогда Порфирий прибегает к элементарной сделке: «Вы являетесь с повинной, а я обеспечиваю смягчающие обстоятельства». В общем-то механизм вполне простой и прекрасно разработанный – с давних времён.

Словом, нам известно, что Раскольников никого не убивал. Нам известно, как, почему и с какой целью именно он оказался выбран официальным следствием в качестве козла отпущения. Осталось выяснить, а есть ли среди персонажей романа другой, настоящий убийца?
Да, возможно. Но кто же он?

Обратимся к обстоятельствам преступления. Понятно, что убийца был хорошо знаком жертвам – и ростовщице, и ее несчастной сестре Лизавете. И бывал в доме жертв не раз, и не два. Среди персонажей романа таковых двое. Во-первых, разумеется, Раскольников. Но относительно его – мы уже сделали вывод, что он невиновен.
Кто же ещё?

Для начала – что же за преступление было совершено? Коль скоро Раскольников невиновен, а, следовательно, об убийстве идейном речи не идёт, убийство было совершено по мотиву вечному, как мир: деньги.

Я хочу обратить ваше внимание на следующую особенность детективного романа. Обычно, если детектив строится подобно тому, как строится «Преступление и наказание», истинный преступник должен всё время как бы мелькать на заднем плане. Читатель должен узнавать о нём от других действующих лиц, у читателя должно создаваться ложное, обманчивое представление о истинном характере этого человека.
Словно случайно, вскользь, автор нам сообщит о том, что этот персонаж был хорошо знаком с убитыми, вхож к ним в дом...

Прежде, чем я назову имя (уверен, что вы уже догадались, о ком идет речь!), скажу ещё кое-что, могущее показаться вам парадоксальным.
Читая русских писателей прошлого столетия, невольно приходишь к выводу: мужским орудием убийства является нож или револьвер. Вспомните, в том же «Преступлении и наказании» револьвер Свидригайлова! Конечно, в его случае речь идёт о самоубийстве. Но всё-таки – дворянин представляется с оружием вот такого характера. А что – топор?
Помните, в эпилоге романа каторжники издеваются над Раскольниковым, с презрением ему бросая, что, дескать, не барское это дело – топор...
Так вот, со времен давних кажется мне, что топор как оружие (не орудие, не инструмент, а именно оружие) – в данном пространстве есть деталь... как бы это сказать... женского туалета.

От восхищённых строк Некрасова насчет коня и горящей избы, от старостихи Василисы, управляющейся главным образом вилами и топором в партизанском отряде 1812 года – такой вот образ: женщина с неженским орудием в качестве женского оружия... Вспомните произведения Лескова, Крестовского. Почитайте воспоминания бывшего начальника петербургской сыскной полиции И.Д.Путилина. Яд и топор – вот женские орудия убийства. В противовес мужским – револьверу и ножу.

Что же, теперь назовём имя.
Сонечка Мармеладова.
Чудовищное предположение? Но ведь в любом детективе преступником оказывается тот, на которого меньше всего думаешь. И в то же время – есть доказательства. Об одном я уже сказал – орудие убийства. О другом – что из всех персонажей, кроме Раскольникова, она единственная была связана с жертвами и пользовалась их доверием. Она единственная могла прийти, не вызывая никаких подозрений у будущих жертв. Она более всех нуждалась в деньгах.

И она психологически гораздо лучше прочих была готова к тому, чтобы переступить грань. Ибо жила в том мире, где понятия морали (а, следовательно, и закона) уже не существовало. Безусловно, она была жертвой обстоятельств. Но ей, один раз сумевшей ради денег переступить через мораль, легче, нежели всем остальным героям Достоевского, переступить ради них еще раз – уже через кровь.

И на каторгу за Раскольниковым её ведет не жалость к нему, но внутреннее раскаяние: он осуждён за убийство, совершенное ею.
К слову сказать, её, в отличие от Раскольникова, каторжники принимают за свою.

...Кстати говоря, не исключено, что мы с вами были отнюдь не первыми, расставившими акценты именно таким образом. Ибо есть ещё одна книга в русской классике, весьма напоминающая внутренне роман Достоевского, хотя и имеющая прямо противоположный финал. Если вы помните, в начале этого очерка я упомянул, что с учётом единства литературного процесса, может быть, есть смысл привлекать книги других русских писателей, старших и младших современников Достоевского, для решения нашей детективной загадки.

Так вот, обратите внимание на роман младшего современника Достоевского Льва Николаевича Толстого, в котором женщина идёт на каторгу, а мужчина её сопровождает. Я говорю о романе «Воскресенье». Мармеладова – Маслова (смотрите, как близки фамилии, извините за иронию – «бутербродные»!). Так что совсем не исключено, что Толстой как раз и разгадал детективную загадку Достоевского. И сделал то, чего не сделал Федор Михайлович: отправил на каторгу настоящую преступницу.
Вот к каким выводам можно прийти, если попробовать прочитать роман «Преступление и наказание» как роман детективный.»
(с) Д.М.Клугер

@темы: книги, цитаты

---

Разговоры с психологами и не психологами

Когда Жуковы делают комплименты, это всегда очень трогательно и в любом случае нешаблонно. Вчера Достика нежно назвали биороботом. И таки да, это был комплимент, потому что всех остальных, присутствовавших в кадре, тот же Жуков словесно размазал по стенке - в кратких, но сильных выражениях. В общем, было понятно, что Достику, в отличие от прочих, высказан был именно что комплимент, причём искренне и без всяких подтекстов. Это вам не с Гамлетом разговаривать.

Списался со знакомой, которая работает психологом-консультантом. С психологами и с актёрами (с Гамлетами тоже), кстати говоря, вечная заморочка в ходе беседы держать в голове два-три слоя смыслов, они и сами, поди, уже не знают, когда они играют, а когда говорят правду, и какую часть правды и под каким соусом, и самое главное - с какою целью они это делают.. В общем, ежели психологиня сейчас не играет в каких-то не известных Достику целях, она сама уже в пяти минутах от обращения к психологу. "Врачу, исцелися сам", однако. В клуб анонимных алкоголиков Достику податься, что ли?

P.S.
Текущие мелочи:До утра предстоит осилить ещё триста страниц. Уже и спать захотелось, с 8 утра на ногах. Выходил в снежную метель, пришёл в осеннюю слякоть. "В скриптории холодно.."

@темы: соционика, личное, дневник наблюдений

---

«Синяя Борода»: старая сказка в новом изложении

<i>«Вот ведь беда какая, вы понимаете, маркиза эта на самом деле хуже травы-белены. Дурная баба, так и норовит с кем попало на лужайке поваляться, в голове только платья да украшения, да ещё мужчины. А маркиз этот синебородый на всё глаза закрывал, и наряды ей парижские дарил, и что там ещё, и попонку на лошадку, ладно, бог с ней, с попонкой, но ведь и колье с рубинчиком, и ключи, и всему она полная хозяйка была, и вообще неплохой маркиз, ежели честно, строгий, но справедливый. Одно только от дуры-бабы требовалось – каморку не открывать. Не открыла, так бы и прожили всю жизнь в мире и согласии, вот ведь какая петрушка получается.»
***
«– Никуда эта госпожа не годится, – пробую я его уговорить, – вытолкали бы её взашей, отпустили бы её обратно к папе. А себе бы нашли другую, хорошую...
– Со временем найду, – говорит мрачно, – не эта, так другая.
– Да вы же скольких эдак перевешаете!
– Я хозяин, – ревёт, – моя жена, что хочу, то и делаю.
Понял я, что дело плохо. Он из нежных, из мечтателей, всё идеальную любовь ищет. Пока искать будет, у него там в кладовке чёрт знает сколько баб скопится, крюков не хватит...»

(с)Мария Галина "История второго брата"
См.:flibusta.net/b/225591/read

@темы: цитаты, на думку пробило

---

Хозяйственное

На прогулке по окрестностям нашёл торчащую из кучи отработанного грунта латунную гильзу от снаряда. На глаз - 6,6 см, немецкий. Приволок пока на двор. Надо будет почистить да измерить. Авось в хозяйстве пригодится..

@темы: дневник наблюдений

---

По поводу многозначных громких побед асов люфтваффе - вспомнилось наблюдение наркома А.И.Шахурина о приёмке свежевыпущенной техники фронтовыми лётчиками. Время воспоминания - лето 1942 г., Сталинградская битва. Нарком лично сопровождал выпущенную и облётанную заводскими испытателями технику (предыдущие две страницы - как раз описание сложностей и тонкостей этого процесса), логично, что захотел посмотреть, в какие руки эти машины попадут.:

«Завод работал с полным напряжением. Одна из важных задач руководства завода — обеспечить материалами и комплектацией заготовительные цехи. Задача нелёгкая. Но в ритме работают поточные линии, выпуск самолетов идет точно по графику. Однако нужно добиться, чтобы не только с завода, но и с аэродрома — после отстрела в тире, облёта в воздухе заводскими летчиками и приёма военными летчиками — самолёты в таком же ритме уходили на фронт. В этом суть задания.

Это не всегда удаётся. Выявляется какой-то дефект при отработке винтомоторной группы на земле, при отстреле в тире, при лётных испытаниях. Найти причину дефекта, устранить её и снова облетать самолет — для этого нужно время. А полёты могут проходить только в светлую часть суток. Летать ночью — демаскировать завод. Поэтому надо было по-новому организовать работу на аэродроме, чтобы «уплотнить» обслуживание самолёта перед полётом и после него, чтобы всё делать без сбоев, перерывов, без промедления. Значит, нужно одновременно заправлять самолет бензином, маслом, водой, проверять все системы обеспечения полета. Необходима исключительная чёткость. Тот, кто обслуживает самолеты, всегда должен быть на своем месте, все должны знать, что нужно делать в каждую конкретную минуту. Так же чётко должны устраняться дефекты. Как можно скорее узнать, как вёл себя самолёт в воздухе, как можно быстрее перевести это на инженерный язык и тут же принять меры к устранению недостатков. Значит, механики и рабочие тоже всегда должны быть на месте, готовыми в любую минуту принять возвратившийся самолёт, быстро устранить недоделки. Прямо на аэродром надо доставлять горячее питание, создать условия для отдыха людей. Нужны запчасти. Они тоже должны доставляться на аэродром без промедления. И этого мало. Чтобы давать полк готовых к бою самолётов ежедневно, нужно летать и днем и ночью. Пришлось договориться с местной противовоздушной обороной. Было решено в момент посадки самолётов включать прожектор, освещающий посадочную полосу, а зенитной артиллерии не реагировать на эти полеты, уметь их отличать от вражеских налётов, которые бывали по ночам. А в случае необходимости использовать наши самолёты в боевой обстановке. Для ночных полётов отбираем самых лучших, самых опытных летчиков. Мера эта — полёты ночью — была чрезвычайная, оправданная только особыми обстоятельствами тех дней, так как, конечно, качество испытаний и полнота оценки самолета при этом неизбежно страдали. Однако другого выхода не было.

Дело налаживается. Отправляем самолёты своим ходом на ближайший военный аэродром. На самолёте У-2 лечу на этот аэродром, хочу своими глазами увидеть, кому мы вручаем самолёты.
Лейтенантов среди лётчиков не вижу, только сержанты. Спрашиваю:
— Какой налёт имеете на боевых самолётах? Отвечают:
— Полтора-два часа, и то чаще всего на старых самолётах, редко кто летал на новых.
Спрашиваю у командиров:
— Как будет происходить освоение новой материальной части?
— Теорию им объяснили во время учебы, познакомили и с особенностями самолетов, ну а здесь даём один-два полёта и потом — на Сталинград. Время не ждёт.

Прокомментировать этот эпизод в печатной версии воспоминаний Шахурин может только одной фразой (потому как - что тут ещё скажешь):
Воевали молодые лётчики беззаветно, помогая сталинградцам отстаивать город, уничтожая вражескую технику в воздухе и на земле.»

(с) Шахурин А.И. Крылья победы. — 3-е изд., доп. — М.: Политиздат, 1990
См.: militera.lib.ru/memo/russian/shahurin/07.html

@темы: книги, авиация, цитаты

---

Настольное:)

Расстановка предметов в рабочем пространстве стола - дело тонкое. С одной стороны, лишнего там быть не должно - только то, что нужно здесь и сейчас. С другой стороны, там есть предметы, которые сию секунду не потребуются, но должны быть под рукой, ибо в нужную секунду лезть за ними куда-то значит потерять время (а если они не на глазах - так про них и забыть можно, что тоже неудобно). С третьей - там иногда скапливаются вещи, явно забытые. Когда их накапливается чересчур много, Достик приступает к перебору вещичек.
Сейчас на рабочем столе: ноутбук; электробритва с зарядным устройством; сотовый телефон с зарядным устройством; две стопки папок, бумаг и документов; три стопки книг; пакет с готовым шприцем и медикаментами; свёрток с саморезами; карманное зеркальце; фальконетное ядро; карандаш и две авторучки; два тюбика клея и разбитая ранятная чашка; обрезок кожи; три пакетика сахару; карта мира 1972 года выпуска, свёрнутая в рулон.
Время прибраться.

@темы: личное, дневник наблюдений

---

девочковое

Отломился остаток ногтя, разбитого в июле. Подровнял причёску. Купил подержанную короткую куртку и вязаный подшлемник для конных тренировок. Возобновятся же они когда-то.

Не могу отучить себя вести внутренние диалоги. Что поделаешь, если внешние не получается. Но вот когда сие совпадает с пропажей сна, надо что-то делать.

@темы: личное, дневник наблюдений

---

Высшая степень интимности:)

И кстати сказать, независимо от того, правда это или байка, сдаётся Достику, что в этом что-то есть.

«Юный Веллер стригся очень коротко, и по восемнадцать раз на дню аккуратнейше причёсывался, меленьким гребешком.
Ухоженность головушки Веллера приводила девиц в нетерпение.
В очередных гостях чужая нетрезвая девица всё норовила погладить макушку Веллера. Веллер уклонялся старательно, как истребитель-ведомый в первом боевом вылете.
Наконец девица поймала макушку Веллера.
— Не надо трогать мою голову! — закричал раздражённый Веллер, и достал гребешок.
— У меня, — сказал Веллер, причёсываясь, — это низший вид интимности.
— А высший? — спросила заинтригованная девица.
— Высший, — строго сказал Веллер, — это когда я книги на дом даю читать.»

(с) Олег Стрижак "Рассказы о Веллере"
См.: mweller.ru/literatura/oleg-strizhak-rasskazy-o-...

@темы: книги, цитаты

---

Прослушать или скачать Византийский Гимн - Приидите бесплатно на Простоплеер

@темы: музыка

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Специфика бюрократии (не веберовской) в том, что при ней две бумажки, которые лежат в соседних ящиках, могут полностью противоречить друг другу. Они же в разных ящиках!

@темы: на думку пробило, дневник наблюдений

---

Кстати, нашёл полезное (стандарты по цитированию, оформлению ссылок и библиографии):

"Цитирование в диссертации: Рекомендации по оформлению". - Составитель: Мац Л.В.
См.: www.dissernet.org/instructions/instruction/cita...

@темы: книги, цитаты